Спасительная дверь — близкая и недосягаемая. «Керамики» выплёвывают медленных маленьких убийц... Нет, не такие уж и они медленные. Трудно уворачиваться, когда в глазах темнеет от боли, когда воздух душит тебя, забивая глотку, словно густеющая смола...
Проворный комочек у колена майора — едва успеваю отбить его своим автоматом.
Наконец-то мы в коридоре. Бережно опускаю Ивана и что есть силы налегаю на дверь. Господи, ну почему она такая тяжелая! Будто вагон в гору толкаешь... Локоть обожгло. Не успела уклониться. А женщины уже рядом, двигаясь лишь чуть медленнее своих пуль.
Когда щель между дверью и стальным косяком становится совсем узкой, кто-то упирается изнутри. Наверное, пока — кончиками пальцев. Когда они обе навалятся плечами — меня отбросит, словно щепку из под колёс поезда. В последнем отчаянном рывке, толкаю дверь. Ещё... Совсем немного, чтобы повернуть рукоятку замка... Тьма наползает и душит... Я понимаю, что так и не успею справиться с рукояткой. И уже теряя сознание, чувствую легкую вибрацию — срабатывает электронный замок. Неужели Семён? Какой молодец!..
Глава 4
Очнулась я на полу. Чья-то ладонь у щеки.
— Таня!..
Иван склонился, с тревогой заглядывая в мои глаза.
Всё тело ломит, будто я сутками разгружала вагоны. А по рукам, наверное, лупили бейсбольными битами. Я ведь теперь не то что Ивана, я и "барс» не подниму! Кстати, где автомат?.. Внутри выронила? Хотя... Я отбила им несколько пуль... Врядли из него теперь можно стрелять без риска для здоровья.
Медленно, чтобы не тревожить затаившуюся в висках боль, попыталась оторваться от пола. С помощью майора это получилось. Села, прислонившись к стене. Мы всё еще в подвале, в коридорчике перед дверью «номер шесть». Стальная дверь гудела от ударов. Словно изнутри в металл били тяжеленным тараном.
Сколько времени прошло? Наверное, секунд десять...
— Ты как? — спросила я Ивана. Майор скупо улыбнулся:
— Кажется, пара ребер... В общем — терпимо.
Слава богу, я его почти не помяла. Рёбра — это пустяк... Когда падаешь из машины на полном ходу и всего-навсего ломаешь рёбра — считай, тебе здорово повезло. Если бы не армопластовая броня — врядли он так легко отделался.
— Идти сможешь? — спросил Иван, наскоро прилаживая плоскую коробочку между дверной ручкой и косяком.
— Конечно, — бодро заявила я и раскачиваясь, словно пьяная, поползла вверх спиной по стене. В глазах заплавали тёмные круги. А майор — молодец. Быстро соображает. Понял, что надо срочно убираться. Хотя мало что успел разглядеть.
— Растяжка не поможет, — сказала я.
— Но и не помешает, — буркнул Иван.
Сколько там, в этом взрывателе, задержка? Полсекунды? Секунда? Для них — целая вечность. А для меня... Для меня теперь, наверное, и полчаса будет мало.
Иван закончил возиться с дверями, ловко перекинул мою руку через своё плечо и с настойчивостью маневрового тепловоза потащил меня к лестнице. Больно. Но подозреваю — ему тоже несладко. Чувствовать сломанными рёбрами моё одеревенелое тело — не самое эротическое переживание. А ещё он заметно хромает.
— У вас там как? Порядок? — раздался в наушниках нерешительный голос Семёна.
— Почти... — пробормотал Иван, — Сваливаем из этой гнилой конторы. Тем же путём.
Перед первой ступенькой майор чуть замешкался. Ему явно досталось куда больше, чем он хотел показать. Я вяло попробовала отстраниться, но он сжал мою руку и хрипло выговорил:
— Не дергайся. Сама все равно не дойдёшь.
Сталь за нашей спиной гудит от особенно сильного удара. Гул переходит в какой-то тоскливый стон. Вдруг всё затихает. И от этой тишины — по-настоящему жутко. В ту же секунду дверь на лестницу закрывается за нами. Здесь есть камера слежения и Семён может «вести» нас с пульта админа. Чёрт, ну почему мне так плохо?... Я — беспомощнее ребёнка. Тогда, с Дьюком, всё было иначе... Они хорошо подготовились. И мы сами шагнули в заботливо расставленную ловушку. .