Дельбрюк пытался встроить военную историю в рамки общей истории. Он считал военное дело одной из составляющих культуры общества, способной к эволюции под влиянием экономики и политической системы.
Выводы Дельбрюка относительно военного дела Древнего Мира были революционными. Он показал, что численность армий древности были преувеличены в источниках. Кроме того, он показал, что победитель, как правило, имел больше войск, чем побежденный. Он дал совершенно новую интерпретацию некоторых известнейших сражений истории, таких как Марафон, Гавгамелы, Зама. Он пришел к выводу, что превосходство римских армий над варварами основывалось не столько на дисциплине и более совершенной тактике, сколько на снабжении. Римляне могли призвать и содержать крупные полевые армии, которым варвары не могли что-либо противопоставить.
Изыскания Дельбрюка относительно средневекового военного дела оказались более спорными. Он отделил рыцаря (конного воина) от кавалерии (организованной массы конных воинов) и рассматривал средневекового воина как независимого бойца, не способного на объединение с другими и формирования тактических отрядов. Этот вывод был оспорен последующими исследователями, в частности бельгийским историком Дж.Ф. Вербрюггеном.
Дойдя до военного дела Нового времени, Дельбрюк продемонстрировал свою преемственность взглядам Клаузевица. Он провел различие между двумя возможными стратегиями войны: измором и сокрушением (вслед за теорией ограниченной и тотальной войны Клаузевица). Выбор между двумя стратегиями, по мысли автора, зависит от политических и экономических ограничений, равно как и от соотношения сил. Применяя это разделение к войнам Фридриха Великого, Дельбрюк пришел к выводу, что, из-за численного превосходства противника, пруссаки преследовали стратегию измора. Впрочем, общий подход Дельбрюка к этой эпохе разочаровал, так как Дельбрюк упустил из виду войны за испанское наследство.
Признавая «практический интерес» главного труда Дельбрюка, официальная советская историография критиковала его и отвергала часть его основных выводов. На таком отношении сказалась близость Дельбрюка к милитаристским кругам Германии и его якобы пронацистские взгляды.